И уходят один за другим ветераны… Но остаётся наша память!
Мой дедушка, Ворвихвост Юрий Семёнович, был одним из сотни тысяч советских солдат, которые одержали победу над врагом.
Я не скажу, что помню все рассказы деда, но его воспоминания бережно хранятся в нашей семье. Знаю, что мой дедушка видел знамя над Рейхстагом.
Я хочу, чтобы о нём, о его боевом и жизненном пути узнали многие, потому что свидетельства о войне и победе и живых, и уже ушедших ветеранов и есть настоящая история.
Слушайте! Рассказывает ветеран Великой Отечественной войны:
«19 августа 1943 года, после освобождения Дмитриевки, Григорьевки, Карпово-Надеждинки Амвросиевского района Донецкой области и других населенных пунктов от немецко-фашистских захватчиков, нас, парней 1926 года рождения, призвали в армию. На хуторе Семеновский мы сразу же попали в окружение, но ночью сумели пробраться в Куйбышево Ростовской области. Затем нас отправили в Ровеньки. Мы, 17-летние ребята, мечтавшие бить ненавистного врага, вынуждены были два месяца работать в шахте.
В конце октября наших сверстников из Луганской области стали от-правлять на фронт. Попросился на линию огня и я. В военкомате мне посоветовали вернуться в Амвросиевку и в родном городе решить этот вопрос.
…В первых числах ноября эшелон с пацанами из Донбасса отправили на Кавказ.Там, в Моздоке на Тереке, до 1 мая 1944 года нас обучали воинскому делу. А именно в этот день поздравили с праздником, посадили в вагоны – и повезли обратно на Украину. 6 мая в Умани нам выдали новенькое обмундирование и доставили на передовую.
В битвах за Москву, Сталинград и на Курской дуге мне по молодости лет участвовать не довелось. Попал я во 2 танковую армию (генерал-лейтенант Богданов) в 18 моторизированную инженерно-сапёрную бригаду(полковник Минаков) Воевала наша часть в составе I Белорусского фронта, которым командовали сначала Рокоссовский, а потом Жуков. С боями продвигалась наша часть до Львова. Потом вступили на территорию Белоруссии, затем- Польши и Германии.
Первый свой бой я запомнил навсегда. Весна была поздняя, часто случались заморозки. В один из таких дней нас подвезли к небольшой речке, на которой нужно было возвести переправу (основным моим оружием были пилы, лопаты, топоры). Только мы приступили к строительству, как налетели немецкие бомбардировщики и посыпались бомбы. В первые минуты нас сковал страх. Все начали метаться, прятаться, но властный голос командира Кузнецова вернул к работе. Страх не прошёл, но паника улеглась. Я думаю, бесстрашных людей нет –есть люди, которые умеют управлять страхом. Тогда легче, если можно так сказать, воевать.
Летнее наступление 1944 года привело нас к Висле. На её левом берегу мы взяли предместье польской столицы – Прагу. Варшава же, расположенная на правом берегу, оставалась у немцев. Оттуда доносились стрельба, орудийная канонада. По ночам Вислу переплывали люди, от которых мы узнавали, что в Варшаве началось восстание против оккупантов. Советские самолёты сбрасывали грузы повстанцам, однако в новое наступление мы перешли лишь зимой сорок пятого года с небольшого плацдарма южнее Варшавы. Наша восемнадцатая моторизованная инженерно-сапёрная бригада вошла в прорыв. Двигались в тумане. По сторонам гремели взрывы: это машины и техника подрывались на минах. Уже стемнело, когда на снегу мы увидели сначала одного, а потом двух раненых солдат. Подобрали их и доставили в медсанбат. Наступление развивалось успешно. Порой проходили в день по сто километров.
Мне довелось участвовать в освобождении Варшавы, которая стала свободной 17 января 1945 года. Много наших ребят полегло на подступах к польской столице, так и не дождавшись главного наступления на фашистское логово – Берлин….
Помню, как добрались мы до одного из приграничных немецких городов. Вдруг услышали сильный взрыв. Оказалось, отступающие немцы взорвали бетонный мост через канал на границе. Мы попытались использовать для переправы баржи. Но это не удалось, пришлось задержаться, ожидая, пока привезут брёвна для устройства переправы. Пехота тем временем налегке перебралась через канал и двинулась к зданиям, откуда доносилась пальба.
Нам пришлось из подручных материалов за сутки соорудить переправу. По ней на другую сторону устремились 30 танков и ударный отряд пехотинцев, которые попали под жесточайший обстрел. И когда утром следующего дня переправу преодолели основные силы, мы увидели на снегу сотни убитых и раненых. И огромную надпись на стене одного из разрушенных зданий: “Вот она, проклятая Германия”.
Вспоминается одна операция в Германии. Тогда наш взвод получил неординарное задание: взорвать мост в тылу врага. Было это в 15 км. от передовой. Аккуратно сняли часовых с моста, заложили мины и уже начали спуск, как поднялась тревога. Уйти назад к нашим не было возможности, а мы находились в тылу врага двое суток, но задание своё выполнили. После этой операции ещё не раз доводилось ходить в тыл врага, не раз ходить в наступления…Довелось участвовать и в штурме Зееловских высот, прикрывавших путь к Берлину. Тогда один из батальонов нашей бригады был полностью выбит немецкой артиллерией. Вообще, ни одна операция в годы войны не обходилась без больших потерь и жертв, притом не всегда оправданных.
Почти до Берлина ни одного серьёзного ранения у меня не было, а вот в бою под Кюстрином на Одере меня контузило. Бои были тяжёлые, а потому раненых не всегда удавалось сразу переправлять в тыловые госпитали. На передовой нам помогали медсёстры. Всегда тёплым словом вспоминаю одну из них – Нину Яковлевну (к сожалению, уже не помню фамилию). Много бойцов она на ноги поставила. Большое ей спасибо. А вот в батальонный госпиталь меня донёс( в прямом смысле этого слова) мой односельчанин из Карпово С. Ерофеев. После выздоровления я нагнал свой батальон и Великую Победу встретил в Берлине.
Находился там с 27 апреля 1945 года. Видел самолет, из которого фотографировали Красное знамя над поверженным Рейхстагом. Заметил тысячи пушек, установленных возле этого логова фашистов. И очень гордился, что за вступление в столицу Германии всему личному составу нашего соединения Верховный главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин объявил благодарность.
Посчастливилось нередко видеть самого маршала Георгия Жукова. Перед каждой наступательной операцией он объезжал участки фронта и контролировал готовность к форсированию водных рубежей.
…В Амвросиевку я вернулся через пять лет после окончания Великой Отечественной войны.
Окончив местный техникум, работал мастером на цемзаводе. И очень часто вспоминал как освобождал города Минск, Варшаву, Лодзь и другие…»
…Последний бой, в котором участвовал МОЙ ДЕДУШКА, происходил уже второго мая, после подписания капитуляции у берлинского пригорода Потсдам. Внезапно пришёл приказ помешать прорыву бронетанковой колонны из Берлина, на которой, как сообщили бойцам, фашисты пытались вывезти каких-то гитлеровских “бонз”. Сапёры заминировали шоссе и залегли по его сторонам, вооружившись трофейными фаустпатронами. Когда танки начали подрываться на минах, фашисты попытались двинуться в объезд, но там их уже ждала засада. Бой был жарким и кровавым…
За время службы Юрий Семёнович был отмечен благодарственными листами и медалями («За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За отвагу», «За боевые заслуги»); уже после войны, в 1985 году , был награждён орденом Отечественной войны II степени и другими юбилейными наградами. Но и после войны и службы в армии дедушка не забывал своих товарищей по оружию, принимал активное участие в работе совета ветеранов нашего района, даже какое-то время был его председателем. Не мог он и пропустить встреч ветеранов на Саур-Могиле – это была уже традиция.
К сожалению, в 2005 году дедушка ушёл навсегда…
Я очень горжусь своим дедом!
