Носкова Наталья Андреевна, 1938 года рождения.
Расскажите о предвоенной жизни?
О ней я могу рассказать мало, мне было тогда 3 года. Единственное, помню, как я каталась на своем 3-х колесном велосипеде, и видела, как взрослые мужчины идут строем в противогазах, в парк Щербакова, рассмешили они меня. Тогда уже готовились к войне.
Не знаю, как, но в нашем доме на 22.06. оказались папина мама, его брата жена и дочь и мамина мама с внучкой, они сразу уехали в Одессу. Отец преподавал в Донецком политехническом институте. Преподавателей и студентов на фронт, как простых рядовых не брали. Их организовывали в инженерные части, они в тылу сооружали оборонительные сооружения, потом их в Сибирь эвакуировали, надо было добывать уголь.
С папой мы переписывались через подругу соседа, она жила в Ташкенте. Немцы резко прорвались в Донбасс, и началась спешная эвакуация. Папа в это время был под Мариуполем, когда он приехал домой, он обнаружил, что мы распрекрасно сидим на месте. В этот же день к нам приехал папин брат (семья была с нами), он был сапером и строил ложные аэродромы, как только построит удачно, его постоянно ранило. Один раз его очень сильно ранило в ногу, мы тогда в эвакуации были, бабушка Лида тогда ездила к нему в госпиталь, врачи сказали, что если не сделать операцию, то нога не будет ходить, нужно было для этого заплатить им некоторую сумму денег. Не знаю, где их тогда достали, но операцию они сделали хорошо, и дядя ходил поначалу с палочкой, а потом и без нее. Так, когда они оба были в Сталино, они начали нас собирать и подгонять, у них была машина, все погрузились, помню, взяли отцовский фотоаппарат, патефон, и бабушка Лида, как человек, прошедший через гражданскую войну настояла на том, что бы мы взяли швейную машинку. Поехали мы на вокзал, но пришлось возвратятся обратно. Узнали, что в Ясиноватой стоит поезд, туда нас и отправили. Это был последний состав, я так подозреваю, что если бы ни папа и дядя Елисей он бы и не тронулся. В поезде было много преподавателей. Поезд отправился в Алагир. Там начался наш первый этап эвакуации, нас там разгрузили. К нам относились нормально, выделили комнату, жили мы у попа, он сам был русский. Еще помню, что каждое утро нам, какая-то курица постоянно к двери приносила одно яйцо. Когда отец был на строительстве УРов под Сталинградом, его вызвали в Москву для награждения медалью «За трудовую доблесть» (вручал лично Калинин), кроме медали ему дали 2 дня отпуска. Он приехал к нам. И как только связь с папой возобновилась, папин аттестат стал приходить. Следует сказать, что если бы не бабушка Лида, то мы бы не выжили в эвакуации. Когда немцы подошли к Алагиру мы собрались и на поезд и в Махачкалу, дальше, как-то добрались сухогрузом с зерном. Уже в море мы попали в 9-ти бальный шторм, матерей с детьми сопроводили на рубку, а бабушка Лида осталась с машинкой и прочими вещами на палубе, ее несколько раз накрывало волной, но мы ничего не потеряли. В конце концов, мы приплыли в Красноводск и там жили несколько дней на тюках хлопком. Помню было очень жарко, хотелось пить, кроме этого было много больших мух. Нам повезло, Вова с Николаем Ивановичем поймал 4 селедки. Очень хорошо помню, как бабушка рассказывала про то, что при Иване Грозном была казнь, когда человека привязывали и его съедали мухи. Потом нас повезли в Прокопьевск. Эту часть дороги я в поезде, я помню как кошмар. Когда мы приехали, папы еще не было.
Поселились. Вова отправился в школу. ДПИ разместили в техникуме, был при нем пионерский лагерь, я с Вовкой там были. Первый год в эвакуации был трудный, потом легче, но хлеба не было, летом огороды были. Выращивали картошку и пшено. Очистки картошки не выбрасывались, из них делали крахмал, а на выходных делали «крахмальнички», вместо муки был крахмал. Еще очень хорошо помню, как в Прокопьевске появилась сахарная свекла. Мы свеклу резали на кружочки и сушили в духовке. А хлеб выдавали по только карточкам. Один раз я даже ее теряла, но оказалась я ее в сапоге спрятала. Зимой, помню, нас каждое утро заносило, так, что не могли открыть дверь. Помню, катались на санках прямо с крыши дома.
Помните возвращение?
Мы вернулись в сорок четвертом. Артема была сожжена много домов было разрушено, стояли одни коробки, нас прямо к дому подвезли, тогда по бульвару Пушкина были железнодорожные пути. Плененные немцы восстанавливали. Нам мебель из Германии прислали в порядке репараций.
Расскажите о школе?
Я в первый класс ходила в 18-ю школу в сорок пятом году, она была возле детской больницы. В школе в коридоре была печка и она нас грела. Мне сшили сумочку, там даже был кармашек для чернильницы, тетрадей у меня не было, было ,что-то сшитое, учебники были их покупали, они дешевые были. Потом со 2-го класса я пошла во вторую школу. Там традиционно сильные были преподаватели по ин.язам. И у нас была учительница по английскому языку, она нам так дала конспект, что по этой тетради я даже поступала.
