Расскажите о довоенной жизни, семье.
Родился и жил до войны в городе Сталино. Мать с отцом преподавали в ДПИ. Про довоенную жизнь я помню мало. Помню, мать рассказывала, как она в кинотеатре «Шевченко» услышала о начале войны, тогда Молотов объявил. Я помню, как в 41-м году мы прятались в щели, они вырытые были – как окоп от налетов немецкой авиации. Помню, как мы пошли гулять, по улице Челюскинцев там, где сейчас «Белый лебедь», дальше была степь, как говорится «Русское поле», тогда налетали немцы, старший брат испугался и убежал домой, а я с матерью на земле лежали. Институт эвакуировался в Прокопьевск Кемеровской обл. Т.к. все в состав не вошли, мать не попала в список эвакуируемых и самостоятельно выбирались. Немцы подходили к Донецку, был такой профессор Альшиц, он сказал моей маме, чтобы мы собирались, он отвез нас на вокзал, там был Боровицкий (бедующий преподаватель ДПИ), я ехал с матерью, старшим братом, бабушкой, отца уже забрали на фронт.
Ехали в открытом «пульмане», там в нем до этого уголь возили. И мы с вокзала уже уехали, а через несколько часов уже были немцы, рассказывали, что к нам в первый же день пришли из гестапо. Еще хотел сказать, что в городе было много наводчиков немецкой авиации, знаю точно, что наводили на штаб 55-й стрелковой дивизии. Приехали мы в Ленинск-Кузнецкий, ночевали в какой-то квартире, кроватей там не было, спали на нарах. Мать работала в техникуме, потом она разыскала институт, он переехал в Прокопьевск, со временем и мы туда переехали, до 43 года там были. Потом когда немцев выгнали, надо было восстанавливать разрушенное. Знаю, что в Прокопьевске студенты защищали работы на оберточной бумаге. Очень хорошо помню, как Левитан объявлял о победах на фронте, слушали, как он говорил – мороз по коже проходил.
А как доехали?
«Пульман» покрывался брезентом, Боровицкий резал его на куски и менял на еду, когда останавливались, так и доехали, с собой практически ничего не взяли, какие-то чемоданы были, а так все бросили. Помню потом отец ходил по полями собирал просо недобранное, приносил домой, и как туземец на двух колодах перетирал его, получалось, что то похожее на зерно, его прожаривали и заливали горячей водой. Эту кушу ели, был огород, урожаи не плохие были.
Расскажите о жизни после возвращения
В 45-м пошел в первый класс, учился в первой школе. Покупали учебники, они тогда дешевые были (до 1 рубля), а тетради мне с работы родители приносили. Мне, как школьнику выдавали пакетик сахара. С сорок четвертого по сорок шестой год жили с твоей родней, человек 10 жило в одной квартире, помню, даже был петух. Жизнь была довольно-таки бедная. Помню у нас во дворе, на 30 человек был один велосипед, катались по очереди. По-моему он был у Миши Барановского. Помню, как мне купили коньки «Снегурочка» – это тогда было о-го-го. Много домов было разрушено, немцы пленные восстанавливали. Я заядлым киноманом был, в 1949 году вышел фильм «Сталинградская битва», крутили в Первой средней школе, я тогда один с немцами сидел. Знаю, что за городом, от травматологии до 3-го корпуса ДПИ были огороды, много огородов. Город изменился до неузнаваемости, старые дома, построенные, при Юзе были снесены. В 46-м появился у нас приемник. 1 марта ежегодно ждали понижения цен. Мать, диссертацию защитила, и зарплата у нее возросла от 1600 рублей до трех тысяч.
Помните День победы?
Сам день не помню, помню уже, как с Натальей Андреевной мы сидели на сундуке, а преподаватели ДПИ, пошли в столовую, причем каждый нес какую-то еду.
